Форум

(c) mrxxi

Я теперь только в памяти могу поставить вёдра на два пенька рядом с колодцем у Ларисы.
Справа и слева.
Стоя на твердой дощечке, своеобразном тротуаре - ступеньке между ними.
Снять с плеч и положить коромысло слева от дверцы колодца на его наклонную крышу.
Напрягая силы, поднять и откинуть влево толстую, тяжелую, почерневшую дверцу колодца. Она откидывается на два деревянных уголка, вертикально прилаженных на наклонную крышу колодца его строителями, - они не дают дверце придавить мое коромысло и вывернуть железные петли дверцы. Коромысло зацепляется за эти уголки и потому не съезжает вниз, в пыль. Остаётся на вымытой дождями и колодезной водой, наклонённой ко мне крыше колодца. Всё продумано до мелочей.

Мне одиннадцать лет или двенадцать. Ближний край сруба колодца мне по пояс. Наклонная его крыша поднимается передо мной выше моей головы. Надо мной - журавль, стоящий позади колодца, и величественный шатер листвы гигантских столетних лип, защищающий меня от палящего солнца и пыли дороги, дарящий мне легкое дыхание в раскаленном зное солнечного дня. Тут же, за колодцем, небольшие заросли малины и лопухов.

Я берусь правой рукой за висящий на стреле журавля шест, отполированный до зеркального блеска тысячами рук, на конце которого, на цепи, - оцинкованное железное ведро. Снимая цепь с черного металлического штыря в правом дальнем от меня углу окна, изо всех моих детских сил толкаю шест вниз. Втайне при этом боясь свалиться в колодец.

Набирая скорость, шест с ведром летит вниз, в страшную и удивительную глубину колодца, загадку моего детства, не разгаданную мной до сих пор: как люди выкопали этот глубокий колодец, не были засыпаны землей, да еще и укрепили его срубом? Я помогаю ведру лететь вниз, перебирая шест руками.

Когда ведро долетает до воды, я толкаю шест от себя - к себе и вниз. Ведро послушно накреняется и черпает воду на дне колодца. До самых краев. Этот навык - зачерпнуть воду ведром, висящим на шесте длиной пять метров, у меня остался в крови. На всю жизнь. Я помню каждое движение, необходимое для этого фокуса. Этот колодец, связанные с ним движения рук и тела, вошли в меня составной частью. В мое сознание, в мое "я".

Полное ведро не хочет подниматься вверх само. Журавль рассчитан так, что компенсирует лишь половину его веса. Ему надо помочь. Изо всех сил толкаю шест вверх. Перебираю шест руками. Ведро, набирая скорость, летит вверх, ко мне.

Ловлю его на выходе из окна колодца, левой рукой беру за дужку, правой - за донышко. Холодные! С помощью журавля выношу ведро из колодца, поворачиваю вправо, к моему ведру на пеньке, наклоняю... Мощный поток чистейшей, холодной воды наполняет мое ведро. Журавль, почувствовав облегчение, пытается отнять колодезное ведро у меня, все сильнее тянет вверх.

Опять отправляю колодезное ведро в полёт вниз. За водой для моего левого ведра...

Ну вот, оба ведра моих полны. Цепляю пустое колодезное ведро цепью за черный железный штырь, торчащий вниз - ко мне из правого верхнего угла окна колодца. Это требует усилий, потому что журавль норовит вырвать ведро из моих рук вверх. Мне приходится почти виснуть на шесте, к которому приковано ведро. Левой рукой при этом опираюсь на край открытой дверцы, - чтобы вниз не полететь случайно.

Поднимаю двумя руками слева тяжеленную деревянную дверцу колодца. Осторожно опускаю вправо, на окно колодца. Ведро, зацепленное за штырь, остается под ней. Цепь от ведра проходит в специальную прямоугольную выемку в правом верхнем углу дверцы.

Беру коромысло, лежавшее слева от дверцы. Кладу на плечи. Нагибаясь вправо, цепляю правое ведро. Натужившись, поднимаю его, и, наклоняясь влево, цепляю левое ведро. Все, можно идти домой. Балансируя и не пролив ни капли из наполненных до краев ведер выхожу из-под благословенной тени лип в солнечное пекло...

Налить до краев и не пролить ни капли - так того требует деревенская гордость... деревенская гордость ленинградского мальчишки. Сначала меня, маленького, в увлекательное путешествие к этому колодцу брала моя тётушка. Ей тогда было лет тринадцать, а мне шесть. А теперь я сам сюда пришел за водой. Я почти большой. И должен вести себя с достоинством и сноровкой.

Кто такая Лариса - никто не помнил уже в середине XX века.
Но все поминали ее добром каждый день...
благодаря колодцу и липам...

* * *

Полуденный зной. Над моей головой - невыразимой красоты величественный шатер из листьев мощных столетних лип, закрывающий колодец и меня от палящего солнца и дорожной пыли. Под ногами моими - достойная кисти Шишкина желтая тропка между корней лип, в траве, в луговых цветах, в пятнах солнечного света, рядом со стволами метровой толщины, в освежающем, благоуханном липовом воздухе. На плечах моих - коромысло и два ведра холодной Живой Воды, которой я только что всласть испил из ведра колодца Ларисы...

Боже, если ты есть на свете, дай молодым хотя бы раз в жизни испытать такую, ни с чем не сравнимую радость!
Их, бедных, лишили этого...
Их, бедных, лишили всего естественного и прекрасного...